Географический детерминизм
Примерно в то же время вопросами воздействия человека на природу интересовался немецкий естествоиспытатель и географ Г. Форстер. На протяжении XIX в. вопрос о роли географической среды в жизни и развитии общества продолжал обсуждаться философами, историками, социологами.
Надо отметить, что в течение этого времени буржуазия не только победила экономически, но и прочно взяла в свои руки политическую власть. При таких условиях географический детерминизм стал играть явно реакционную роль, особенно усилившуюся в эпоху перехода от свободной конкуренции к монополистическому капитализму, когда он легко мог быть использован для идеологического обоснования колониализма и необходимости передела мира.
В теоретическом же отношении несостоятельность географического детерминизма должна была стать очевидной после того, как К. Маркс и Ф. Энгельс дали материалистическое объяснение истории общества.
Между тем именно в этот период географический детерминизм стал проникать в географию.
Начало этому процессу положил Карл Риттер в первой половине прошлого столетия. Он стремился сделать географию антропоцентрической наукой, вспомогательной для истории.
В каждой части суши, даже в ее очертаниях, он видел некое особое предназначение для судеб человечества, и, разумеется, Европа оказывалась наиболее совершенной, чтобы быть воспитательным домом всего человечества.
Конечную свою цель Риттер видел в том, чтобы в лике Земли и его высшем предназначении открыть замысел творца. Таким образом, Риттер своеобразно соединил вульгарный географизм с телеологией и божественным провидением.
Его идеи вначале нашли отклик главным образом у историков, и лишь немногие географы (среди них Арнольд Гюйо из Бостона) их поддержали.
В середине XIX в. и даже позднее сами географы рассматривали географию преимущественно как науку естественную, и многие из них (например, Г. Герланд, И. В. Мушкетов) критиковали Риттера за необоснованность его концепций и за попытку превратить географию в служанку истории.